небольшая сказочка...

[nuada-ru]

по заявкам общественности выкладываю

тексты лежат у меня, (первая, вторая, третья части), тут выкладываю целиком


___________________________________________________________________________
      Мокрая трава скользит под ногами – выбрал же время для охоты! Мне-то все равно, я-то здесь каждое деревце знаю. А он тоже ничего – не отстает, ни на шаг не отстал, и дыхание не сбилось, как на прогулку вышел. Сколько длится уже эта погоня – полчаса, час? Молодец. Другой бы спекся давно, а тут даже ждать его не приходится, чтобы след не потерял, не заблудился между сосен – они же вашему брату все одинаковые. Нет, милый, не от тебя я бегу. Но лес мой дом, и драться с тобой здесь я не буду – слишком долго его потом в порядок приводить после визитов таких, как ты.
      Ну вот и край леса, неширокая полоска пастбища, а дальше вверх, вверх, по чуть заметным выступам в скале. Но сначала… Арбалетная стрелка звякнула о камень, машинально поймать ее – не глядя, на слух, что увидишь в предрассветной мгле? – сунуть стрелку в карман Что ж, первый удар был за тобой, милый, вот тебе и ответ: свести близко-близко ладони, подержать, резко развести, давая цветку голубоватого пламени вырасти из крошечного бутона в шар, и метнуть его назад, на звук, на чуть слышный треск веток под ногами охотника. На мгновение обернуться, чтобы увидеть, как он ловко уворачивается от огненного шара, высветившего гибкую фигуру в черном: два меча за спиной, длинный кинжал в ножнах на поясе, в руке арбалет. Невольно рычу от удовольствия, от веселого азарта: ах, как хорош! Где же глупые селяне нашли такого? Вторая стрелка высекает искру совсем рядом: соберись! Привычно подхватываю и эту. Стрелками явно Джаф снабдил, его работа. Я потом, как все соберу – к его дому их подкину, давняя эта у нас игра. Злится Джаф – не то оттого, что опять не удалась охота, не то оттого, что каждую стрелку я узелком завязываю. А не сам ли Джаф на этот раз тебя послал?
      Да, и до тебя приходили, конечно, а ты как думал? Когда это ведьма, живущая в соседнем лесу, не смущала умы селян? На кого еще свалить неурожай, плохую охоту или гулящего мужа? Ведьма виновата, конечно…
      … Развернуться, послать назад еще один шар огня, радуясь, что ушли далеко от деревьев. Увидеть в свете пламени, как ведьмак метнулся в сторону, как огненный хвост слегка лизнул длинные волосы…
      …А ты быстр, милый. Всего неделя тебе понадобилась, чтобы меня найти. Вот только не знал ты, что как только встает такой горе-охотник на мой след – и я могу до него дотянуться. Простеньким, но действенным способом – ведь всем надо спать, хоть иногда, а во сне до вас добраться очень легко. А во сне ты видишь меня, милый. И поверь, мне есть, что показать, так что насчет блудливых мужей… Может, и правы селянки.
      Скоро рассвет, и безумная погоня подходит к концу. Там, наверху, у меня будет лишь несколько секунд, когда ведьмак, увидев наяву ту, что так долго видел ночами, замрет, спутав сон с явью – мой любимый миг, ради которого и нужна была эта гонка – бери его тепленьким: всю его силу, опыт, знания, всю память о его недолгой жизни, оставив лишь оболочку, лишенную жизни. И я беру – как не взять то, что само идет в руки? Вы сами приходите, я ни одного из вас сюда не звала…
      Узкая расщелина в скале – скользнуть в нее, там самый легких путь наверх. Жду, пока поднимется мой преследователь – цепляясь за выступы, балансируя на качающихся камнях. Спеши, спеши, милый – не знаешь ты, навстречу чему так торопишься.
      Пока там, внизу хрустят мелкие камешки, есть время перевести дух, собраться с силами. Да, я знаю – однажды мне придется расплатиться за это странное умение, чужое знание, невесть как пришедшее ко мне. Да в общем, я уже плачу – пока горе-охотникам снится неизвестная красотка, я в своих снах вижу… Я тоже вижу. Нет, не их. Не приведи небо увидеть наяву того, кто приходит ко мне в этих снах…
      Невольно вздрагиваю, вспомнив облик существа из моих кошмаров – вроде и привыкнуть пора, но все равно сердце леденеет каждый раз…
      Черная тень мелькает рядом – догнал и проскочил мимо, теперь у него одна дорога – наверх. Следую за ним, чуть приотстав. У самой вершины укрываюсь за камнем, наблюдая за темной фигурой, фантастической птицей взлетевшей на маленькую площадку наверху: проверив колчан, ведьмак с досадой отбросил арбалет и неуловимым движением выхватил меч, направив его вниз, пошел вдоль края обрыва, словно рыбак с острогой.
      Жду.
      И он ждет.
      Темный, почти черный силуэт на фоне светлеющего неба выглядит тонким и невероятно хрупким – но силу, переполняющую его, я чувствую почти физически.
      Горизонт начинает золотиться – пора. Вдох. Выдох. Сплетаю пальцы и начинаю шептать заклинание, главное – не сбиться.
      Вот он опускает меч, напряженные плечи слегка расслабляются. Достал из кармана платок, вытирает разгоряченное лицо. Я наконец выхожу на площадку. Услышав шаги, ведьмак разворачивается так резко, что волосы взлетают вокруг головы – и падают шелковым водопадом на плечи.
      Первые лучи солнца вспыхивают огнем на лезвиях, последние слова заклинания – и все будет кончено! Но…
      Но.
      Воздух внезапно густеет, становится невозможно дышать, приходится даже схватиться за камень, чтоб не упасть. Мои руки бессильно опускаются, крошечный огненный бутончик падает и тает, не успев расцвести.
      В попытке сделать вдох идут мгновенья, отмеряя секунды ударами сердца – момент упущен. Да что с того… Ведьмак изумленно смотрит на меня, явно узнавая.
      И я тоже смотрю.
      Я тоже его узнала.
      Как я говорила – не приведи небо увидеть его наяву.
      Не приведи небо…
      Увидеть…
__________________________________________________________________________________
          Конечно, долго это продолжаться не может, стряхнуть оцепенение – дело нескольких секунд, и если он дал мне их – сам виноват. Да, сил у меня осталось немного, огненные цветы в ладонях только с виду растут сами, да и на последнее, незаконченное заклинание пришлось поистратиться, но охотнику про это знать необязательно. И выхватить меч я успею…
          Успеваю. Но по его глазам вижу – знает. Не полетит в него огонь, не осыпятся камни под ногами, порыв ветра не ударит в лицо, сбивая вниз. Еще… четверть часа где-то, должно хватить. Ничего, меч поможет продержаться.
          Он стоит, чуть склонив голову, прищурив глаза – их цвет я так и не могу разобрать. В его руке оружие выглядит куда внушительнее, но он как будто не спешит пускать его в ход. Чего он ждет?
         
          - Ну, и сколько дают нынче за ведьмину голову?
          - Не знаю, - как будто удивился даже, повел равнодушно плечом, как будто про урожай гороха его спросила.
          - Тогда зачем ты здесь?
          - У тебя есть то, что нужно мне.
          Так-так. Интересно. Не отвечаю, жду продолжения. Сам скажет то, что нужно. Или... Или не скажет.
          - Твой меч.
          Что ж, пока все правильно.
          - Отними.
          - Отдай сама.
          Усмехаюсь краешком губ – странно слышать такое от вооруженного до зубов противника. А если просто совпадение? Он чуть заметно кивает и бросает свой меч рядом с арбалетом. Второй меч отправляется следом. Кинжал он отстегивает вместе с ножнами – его аккуратно кладет рядом. Выпрямившись, молча смотрит на меня. Помедлив самую малость, я бросаю ему свой меч – лезвие вонзается в землю, ровно между нами, словно давая мне шанс остановиться, отменить… Но лучи раннего, жгучего солнца уже вспыхнули на тонком лезвии, высветили затейливую вязь на гарде, и наконец, вот главное – камень в рукояти – засиял, рассыпая искры, слепя глаза.
          Камень. Не все шли сюда за ведьминой головой, кое-кто знал и про камень. Про то, что у ведьмы есть меч, в рукоять которого вправлен алмаз. Про странную силу, скрытую в нем, вряд ли кто знал, а вот про размер и чистоту воды некоторые были наслышаны. Про то, что цена этому камешку неизвестна лишь потому, что просто нечего предложить владельцу взамен. Владельцу – нет, не мне. Я лишь хранитель…
          Вот только кто кого хранил – я камень или он меня? Едва я согласилась отдать меч, облик охотника словно подернулся пеленой, скрывающей и странные шрамы на лице, и его нечеловеческую бледность, а глаза, на миг вспыхнувшие янтарем, вдруг оказываются теплого медового цвета. Мутная, тошнотворная хмарь, скрывающая его истинное обличье, застилает глаза, проникает в кровь – вот так и живут простые смертные, видят лишь то, что им позволят… А ты непрост! И это многое объясняет. Вот таким тебя увидели селяне, понятно теперь, почему отправили тебя за мной, а не сами примчали сюда за помощью. А сейчас, поди, разбежались дурищи на выданье по светелкам, платки вышивают в подарок красавцу-охотнику.
          Кстати, о вышивках. По платку, небрежно брошенному охотником, пробегает ветерок, повинуясь приказу, разворачивает его лицевой стороной – алый цветок с золотыми листьями. Так я и думала. Прости, соседка, ты, конечно, мастерица, но, право, я уже устала и от тебя, и от твоего муженька.
          Ведьмак меж тем осторожно тянет руку к мечу – длинные пальцы замирают на расстоянии нескольких дюймов, а камень начинает угрожающе искрить. Все верно – любой, кто без моего позволения коснется его, умрет на месте. Однако охотник словно играет смертоносными искрами, голубоватые молнии оплетают ладонь, не причиняя ему никакого вреда.
          - Ты должна отдать мне его сама, - невероятно, но голос его почти нежен. Так нежен, что нет сил противостоять ему. Так нежен, что хочется убить его за то, что эта нежность адресована не тебе, а этому проклятому камню!
          - Это дорогая вещь.
          - И что ты за нее хочешь?
          Наверное, я слишком долго любовалась его прекрасно вылепленными руками, рассматривала это удивительное лицо – тонкие губы чуть изогнулись, глаза сузились в насмешке. Нет, милый. Может быть, но не сейчас…
          - Джаф! – да, с этим давно пора было кончать. Вижу, как изумленно взлетают его брови, и мстительно добавляю: - И Кеттра.
          Платок, словно подхваченный ветром, взлетает прямо мне в руку, развернув его, показываю охотнику вышивку, он кивает: понял. Встряхиваю тонкую ткань: она начинает расти, края тянутся друг к другу, нити сплетаются между собой – выходит что-то похожее на наволочку. Скомкав, бросаю мешок к ногам ведьмака, но он протягивает руку и успевает его поймать.
          - Мне нужны их головы. Принесешь их – и камень твой. И меч в придачу.
          Равнодушно смотрю, как он собирает оружие. Меня здесь как будто больше нет, он даже не дает себе труд и дальше скрывать свой облик; впрочем, оно и неплохо.
          Вот и все. Договор заключен. Да, я храню этот камень – но я должна отдать его тому, кто заявит на него права, все просто. Взамен я могу потребовать все, что захочу – а мне сейчас нужно лишь одно. И если охотник справится, то в моем лесу будет намного чище. А если нет…
          Проклятье! Почему мне так больно от этой мысли?
          Он поворачивается к тропинке, ведущей вниз, и останавливается.
          - Ты хочешь сказать что-то еще?
          «Да! Не ходи туда, откажись!» - кричу беззвучно, и кажется, что он услышал этот крик: обернулся, ждет ответа.
          - Только одно. Удачи тебе, охотник.
________________________________________________________________________
          Он все-таки вернулся.
          Пришел, едва солнце перевалило за полдень. Появился неслышно, как призрак, и швырнул мешок мне под ноги. Сам молча присел на крыльце, прижавшись лбом к столбику, держащему навес.
          Еще бы. Хорошо его понимаю.
          Но я не спешу, у меня есть работа. Травы, что собрала на обратном пути, ждать не будут: их надо перебрать, разложить… Вот так вот: с утра все из рук валилось, а стоило ему прийти – сразу заспорилось. Ну и славно.
          Заканчиваю, подхожу к принесенному трофею. Давно пора, под жарким солнышком от него уже душок пошел. Тяну к нему руку: платок съеживается до прежних размеров – трачу на это силы, но что поделать, не трогать же эту пакость! – смотрю. Они. Мохнатые ушки, длинная морда, короткие клычки под круглым пятаком – Кеттра. Вторая голова – Джафа, в медведя перекидывается он.
          Ну да, что поделать, оборотни у меня соседи. Были. Кому скажи – не поверит: кузнец и его жена, красавица-рукодельница. Голове вот сельскому сказала – не поверил, пошел проверять, один. Да видно, не вовремя пришел, с тех пор в селе новый голова.
          - Ты получила то, что хотела? – резкий голос за спиной заставил вздрогнуть. Охотник мой поднялся – и, уцепившись за столбик, с коротким стоном сполз вниз. О, небо! Живого места на нем – лишь кираса на груди, да и на той длинные следы когтей. Надо же было провозиться с теми окаянными травами, знала же, откуда он пришел! Впрочем, лекарства успела приготовить заранее, и то хорошо. Быстро осматриваю его: плечо, шея, лицо – когти Джафа, он всегда старается разорвать горло. Кеттра… Кеттра всегда целит ниже.
          Старался. Целила. Так теперь надо говорить. Впрочем, сейчас не до этого – охотник падает, я едва успеваю подставить плечо. Богатырским сложением похвастаться не могу, но до кровати его дотащу.
          И тут гость мой снова меня удивил: густые, но тонкие волосы рассыпались, открыв заостренное кверху ухо – э, милый, да ты никак из северных земель, что за морем? Вот вы какие, значит… Про ваш народ мне еще прабабка рассказывала, правда, говорила, что все вы перебрались за океан – не то искать нового счастья, не то просто не ужились со странными пришельцами на деревянных ладьях. Да, люди – они такие: сама удивляюсь, сколько лет рядом с ними прожила…
          Да, я привыкла говорить сама с собой – меж тем успеваю промыть охотнику раны, перевязать, по капельке, по глоточку напоить его нужными снадобьями, сменить повязки, еще раз сменить, еще раз, снова снадобья, перевязать… Так весь остаток дня, и ночь, и весь следующий день. Лишь к вечеру спал жар, раненый перестал метаться, бормоча что-то бессвязное, и заснул. Ну все… Ни один человек после такого бы не оправился: от этих двоих до сих пор никто еще не уходил. А он жить будет, правда, не знаю, моя это заслуга или его загадочной природы. Все, что смогла, я сделала, теперь лечить его будет время. И сон.
          Задремала и я, вполне собой довольная, стараясь не думать, как зелья, приготовленные для людей, подействуют на моего гостя.
          Вскоре оказалось, что действуют, еще как! Я проснулась от того, что железная рука сдавила мою кисть, сквозь сон дернулась, пытаясь вырваться, но не тут-то было. Охотник приподнялся на локте и, глядя куда-то невидящими глазами, прохрипел:
          - Меч…
          Ну что тут скажешь? Понятно, что раз он добрался сюда – значит, этот меч ему действительно важен. Даже сейчас может думать лишь об одном. Впрочем, прабабка моя именно так про этот народ и рассказывала: если что вобьют в свою белокурую голову – не остановятся, пока не достигнут цели. Иные еще и после смерти возвращались, чтобы закончить начатое. Однако… Больно же! Тихонько шипя, я кое-как высвободила руку, принесла меч, положила его рядом. Камень, почуяв чужака, грозно ощерился искрами, но охотник, словно не замечая их, стиснул рукоять. Правда, тут же отпустил и, окончательно придя в себя, открыл, наконец, глаза. Нормально открыл, как проснувшийся человек, а не мечущийся в бреду больной. От его настороженного, цепкого взгляда стало не по себе, а сиплый голос словно хлестнул плетью по обнаженным нервам:
          - Меч! – отдышался и продолжил: - Я выполнил твое условие, отдай его!
          Да. С этими артефактами всегда так – просто так из рук в руки не перейдут, обязательно с какими-нибудь условиями. Я вот сейчас должна торжественно заявить, что отдаю этот камень, будь он неладен, этому чужеземцу, и меч с ним в придачу. А потом отдать…
          Я не знаю, что будет потом. Я не помню себя без меча, я не вижу себя без него. Я могу просто исчезнуть – когда перестану быть нужна как хранитель. Есть один способ проверить… Может, я поэтому тяну время?
          Охотник, похоже, уверен в этом: его пристальный взгляд сверлит мне спину, пока я вожусь у печи, а когда приближаюсь к нему с ворохом свежих бинтов и новой порцией зелий, криво усмехается. Пусть.
          Впрочем, перевязка уже не понадобилась – там, где еще вчера были страшные рваные раны, потемневшие от ядовитой слюны оборотней, сегодня остались лишь тонкие чуть заметные полоски. Повезло тебе со здоровьем, милый. Если дальше так пойдет, скоро совсем не останется следов. Во всяком случае, таких как те, что уже украшают его плечи. Однако лишним оно не будет, поэтому – слой мази, бинты…
          Теперь одежда. Мне удалось сдержать самодовольную усмешку, когда охотник при виде нее удивленно хмыкнул – совершенно целые вещи вместо давешних лохмотьев. Умение восстанавливать то, что было когда-то единым целым – самое дорогое из прабабкиного наследства. И неважно, идет речь о живой плоти или о шелковых нитях. С неживой тканью даже проще – не сопротивляется. Однако вопросов охотник не задавал – видно, помнил про платок Кеттры.
          Глубокая миска, полная тушеных овощей, краюха хлеба и кувшин с молоком подождут – главное, что он видел, где что стоит. Не дело, чтобы тот, кто очистил лес от оборотней, ушел голодным. Или отравился каким-нибудь целебным варевом, рыская по ведьминым горшкам.
          Теперь все. Охотник, благослови его небо, молча дожидался, пока я закончу всю эту возню, но его терпение явно на исходе. Все. Меч.
          Взяв охотника за руку, медленно, нараспев произношу одной мне известные слова заклинания. Камень, заискривший было на чужого, затих, снова засверкал гранями в лучах закатного солнца, и вскоре позволил охотнику дотронуться. Забавно – теперь стало отчетливо видно, что меч был создан для женской руки –рукоять слишком коротка для мужской ладони.
          Пожалуй, мои предчувствия меня не обманули, силы действительно начали меня покидать. Словно засыпая, я смотрю, как длинные пальцы пробегают по замысловатым узорам, касаются лезвия, легонько гладят камень… А лицо охотника – да оно же стало совсем другим! Глаза уже не обжигают золотистым огнем, разгладились горькие складки у рта, где он, демон, полный злобы и презрения? Мелькает мысль, что снись он мне таким – не пришлось бы мне кричать, выдираясь из плена ночных кошмаров. Зато таким я вижу его теперь – засыпая. Засыпая навсегда…
          - Ты собралась умереть от горя, расставшись с мечом? – голос охотника с трудом, но пробивается сквозь пелену забытья, кое-как ворочая языком, пытаюсь объяснить ему, что происходит, но кроме «камень» и «хранитель», ничего выговорить не могу. Не знаю, понял ли он хоть что-то из моего лепетания, однако зачем-то взял меня за руку и ненадолго замер, словно прислушиваясь.
          - Вот как… - чувствую, как сильные руки встряхивают меня, переводят в вертикальное положение. Сил совсем не осталось, но снова завалиться куда-нибудь набок не дают те же руки. Неожиданно в моей ладони оказывается рукоять меча – такая знакомая, я ощущаю выпуклость камня, его грани, его теплоту… Странно, но я сразу почувствовала себя бодрее.
          А охотник сидит напротив, и взгляд у него снова прежний – внимательный, пристальный.
          – Если все так, то почему ты все-таки отказалась от меча?
          - Ты выполнил условие… И теперь можешь забрать камень… - сил-то прибавилось, но слова даются с трудом. Ну что ему еще надо?
          - Камень? Он мне не нужен.
          Что-о??? От удивления мое оцепенение слетает, словно остатки сна. Тогда зачем же все это? Сказать я ничего так и не смогла, однако думаю, вопрос был написан на моем лице.
          Охотник несколько раз прошелся по комнате, размышляя, наконец, остановился и сказал:
          - Хорошо. Я попробую сам, если у тебя найдется все, что нужно.
          Да уж, объяснять что-то он не спешит: нащипал зачем-то по листику трав, что висели по стенам, спросил еще разных компонентов, посуду… К счастью (а к счастью ли?) все нужное нашлось. Быстро все измельчил, смешал в ступке – одно удовольствие следить за этими ловкими руками! – склонившись над смесью, прошептал что-то, увернулся от облачка серого дыма, пыхнувшего в лицо. Кажется, мы поменялись местами: теперь я наблюдаю за охотником, не в силах подняться на ноги. А он, удовлетворенно кивнув, откинул волосы с лица и протянул мне руку:
          - Иди сюда. И меч возьми тоже.
          Удивительно, но мне удается встать. Мысленно поздравив себя с этой маленькой победой, ковыляю к столу.
          Охотник-чародей забирает мечи и кладет его камнем вверх, а меня снова берет за руку.
          - Осталось последнее – кровь хранителя. Совсем немного.
          Не давая мне опомниться, режет мне палец и буквально выжимает его в свое месиво. А потом то, что получилось, льет тонкой струйкой на камень. Серо-зеленые капли растекаются по алмазным граням, бегут по хитрым завиткам узоров, бегут, становясь светлее и прозрачней, и вдруг с тихим щелчком рукоять распадается на две части. Сколько еще сюрпризов на сегодня?
          В небольшом углублении, словно в шкатулке, лежит… Даже и не знаю, что это. Похоже на фасолину, только размером – с желудь. Полупрозрачный зеленоватый камешек – и это хранилось у меня? Так вот за этим и пришел охотник? Похоже, что да – он осторожно вынимает камень из его ложа и, рассмотрев на свет, прячет в руке. А потом просто схлопывает две половинки рукояти и протягивает мне совершенно целый меч.
          - Это все. Он снова твой, но ты свободна.
          Я смотрю на него, не веря в происходящее. И это все? Все закончилось? Наверное, я должна сейчас почувствовать облегчение, но у меня перехватывает дыхание, и вдох превращается в нервный всхлип. А охотник понимающе смотрит на меня, слишком понимающе – откуда ему знать, что со мной творится? Но до меня постепенно доходит, зачем он снова взял мои руки в свои, и я вижу, что он знает, что я начинаю понимать, и чуть заметно кивает. И на его губах появляется такая же чуть заметная улыбка – где-то там, в уголках, и не ответить на нее просто невозможно… И я улыбаюсь – пусть через силу, но правда, улыбка – это хорошо, куда лучше, чем позорно разреветься, уткнувшись в эту широкую грудь мокрым носом.
          - Все, все… - это я говорю или он? Впрочем, уже неважно, теперь действительно все – что будет дальше, я не знаю, но камня я больше не чувствую, а значит… А что это значит, я разберусь потом.
          Потом… А потом была длинная ночь, и шум дождя за окном, и спокойный негромкий голос в темноте, рассказывающий о дальних странах, бескрайних морях и высоких горах, об удивительных народах и артефактах вроде моего меча… Похоже, что я многое пропустила, сторожа его столько лет безотлучно.
          А рано утром охотник ушел – совсем рано, даже не дождавшись рассвета. Да, я знаю, темнота ему только на руку, чего стоила та безумная гонка в ночи – совсем недавно и словно тысячу лет назад. Тогда тоже шел дождь, и теперь запах дождя и мокрой листвы мне всегда будет напоминать лишь об одном.
         
          Жаль, домик мой скоро покосится, огород зарастет, а прирученное зверье одичает. Умению без грусти расставаться с прошлым мне еще предстоит научиться.
          Вещи собраны – совсем немного, только самое необходимое. Шаг за порог – удалось не оглянуться, будем считать это хорошим знаком. Ясное-ясное небо – оно давно уже не было таким синим, или просто я не замечала? Узкая тропинка в траве. Теплый ветер в лицо. И теперь так навсегда.